«Мамаев умеет настроить зрение, в том числе и зрителя, на восприятие тончайших сухих былинок, повисающих в атмосфере, искрение послепожарной чёрной копоти, своим поистине миниатюрным письмом передать тона мглистой снежной пыли. Всё это могло бы показаться виртуозной технологичностью в духе фотореализма, если бы не было частью определённой художественной системы — строгого живописного аскетизма. Автору близка приглушённая, затаённая жизнь природы, когда краски её блекнут, свет гаснет, пространство пронизывает жёсткая сеть чёрных, колючих ветвей и сухой травы, и в облике её проступает чёткая графичность».

 

Изабелла Белят